В годовщину массового убийства украинских пленных в Оленивке, где погибли по меньшей мере 53 воина и еще десятки были ранены, мы собрали воспоминания очевидцев теракта и тех, кто потерял близких.
Нас заперли и бросили. Воспоминание первое
Парамедик Екатерина Полищук из «Азовстали» с позывным «Пташка» поделилась воспоминаниями в ту ночь.
«Я собиралась спать… разулась, выпила немного воды и дочитала какую-то книгу на русском языке. Было очень жарко. И судя по шуму радио — где-то одиннадцатая… Два дня до этого ускоренно таскали кровати в новосозданный барак для азовцев. Их почему-то решили отселить отдельно. 200 человек…
Мертвая тишина. Взрыв. Взрыв. Без свиста. Без шума. Крик. Дым. Зарево огня. Крик. Очень много крика. Нас заперли и бросили. На долгие часы. Кто-то кричал. Разрывая остатки сердца, кричал всю ночь. Много, много огня и крика я видела сквозь металлическую решетку и колючую проволоку маленького окошечка 30на30», — рассказывает Катя.
Вспоминает, что все слышали крики и мольбы о помощи.
«Они умоляли о помощи. Раздавались пулеметные очереди. Трещало пылающее дерево, с грохотом падали разрушенные балки. За стеной кого-то поздравляли с днем рождения. Разве они не слыхали? Девушки плакали, подвывая…
…Все стихло через несколько часов… Всюду стоял запах горелого металла и плоти. Вернулись конвоиры, громко смеясь, шутя и спрашивая нас: «Ну что, видели? Так вам и нужно. И все вы здесь так подохнете, ну как, не ждали? На сотню гнид меньше». Они долго пили и праздновали. Громко. С музыкой…
Девушки перебирали варианты того, что могло произойти. Я просто легла в угол, поджав ноги под себя, долго думала и пыталась уснуть.
… на следующий день наша мизерная порция каши стала вдвое больше. Есть очень хотелось. Но понимание, что завтракать этой едой должны были не мы становилось клубком в горле ».
Это был ад, ночь ада. Воспоминание второе
Никита Шастун – боец «Азова», который делал перевязки под словесное сопровождение боевого медика, раненного после взрыва, и он не мог оказывать помощь другим пострадавшим. Поэтому Шастуну пришлось помогать чем была возможность. Вот что он вспоминает :
«Это был ад, ночь ада. Раненых ребят просто штабелями друг на друга сбрасывали в КамАЗы. Грузить их закончили в 8 утра. Мы понимали, что многих из них живыми в больницу не довезут».
«Барак 200». Воспоминание третье
«Год назад в этот день я проснулась с новостью, что барак с пленными в Оленовке был обстрелян или взорван (на тот момент еще ничего не понятно), а несколькими часами позже выяснилось, что погибли люди — это не менее 50 человек, а весь барак, названный позже «бараком 200», состоял только из азовцев, – вспоминает видеограф Azov-media Оксана Бондаренко.
…В длинном запутанном документе я нашла несколько имен… И вот в один момент ты узнаешь, что человек выжил в аду мариупольских боев, и в тот же момент о том, что вы уже никогда не увидитесь, поскольку его тело осталось в бараке, который выгорел дотла.
…Я не могу передать чувства, которые вызывает у меня мысль о том, что среди погибших есть топовые воины, прошедшие огонь и ад, выжившие, не прячась в подвалах, а борясь с полным осознанием возможной смерти в любую секунду, они играли по правилам, честно и по-настоящему героически сражались и выполнили все приказы. Они были готовы к смерти в этом аду, каждый из них был готов, каждый бежал по лезвию, но не чудом, а за счет собственного мастерства и навыков выжил. Эти люди в один момент, в одну ночь превратились в список погибших из-за подлости врага, из-за низости тех, кто это сделал».